Руководитель проекта Общероссийского народного фронта (ОНФ) «За права заемщиков» Виктор Климов рассказал, как работает механизм банкротства физических лиц, и почему необходимо прописать в законодательстве упрощенный вариант этой процедуры.
— Финансовые трудности время от времени возникают у каждого. Как правило, они временные. Как понять, что пора прекращать брать кредиты, и настало время задуматься о процедуре личного банкротства?
— Я бы разделил ответ на этот вопрос на две части, потому что между собой они связаны относительно. Первое — это когда нужно понять, что пора прекращать брать кредиты. А второе — когда уже надо задумываться о банкротстве. Это не одно и то же.
Когда прекращать брать кредиты? В любом случае, когда вы перестаете справляться с исполнением обязательств или у вас образуется подобного рода угроза — ваше планирование, ваши текущие расходы говорят о том, что вы выбрали некий лимит ежемесячной нагрузки, свыше которого платить регулярно вы не можете. Вот это четкий сигнал к тому, что вам нужно прекращать кредитоваться.
Когда пора задуматься о процедуре банкротства? Когда вы не справляетесь со своими обязательствами настолько, что долги продолжают нарастать как снежный ком, и никаких внятных перспектив к восстановлению платежеспособности нет. Потому что процедура банкротства — это не приятная прогулка в тенистом лесу, не легкий способ избавиться от долгов. Это сложная, некомфортная процедура, и она влечет за собой определенные последствия.
— Насколько реально получить статус банкрота без помощи юристов?
— Процедура в соответствии с действующим законодательством для физического лица достаточно сложная. Когда принимали закон, во многом механизм скопировали с банкротства юридического лица, и для физиков не сделали практически никаких послаблений. С точки зрения подготовки, есть много сложных моментов. Нужно подготовить порядка двадцати документов. Это довольно проблематично — получить все справки и т.д. Сделать это без помощи профессионального грамотного человека сложно. Более того, в процессе этой процедуры законодательство предусматривает, когда вы подали в суд, назначение вам управляющего из числа арбитражных управляющих. Это человек, который в соответствии с законом выполняет определенный набор действий. Он должен провести вас через эту процедуру, у него есть определенная ответственность за то, что он делает. Если резюмировать, то сегодня гражданину, не владеющему специальными знаниями, наверно, практически невозможно самостоятельно пройти через процедуру банкротства.
— Банкротство — процедура для гражданина не бесплатная. Более того, она не дешевая. По Вашим оценкам, в какую сумму она может обойтись?
— ОНФ занимался этим законом в тот момент, когда он только разрабатывался, потому что этот легальный цивилизованный выход из бесконечных долгов — он должен был быть, и должен был четко регламентироваться законом. В какую бы ситуацию гражданин ни попал, очень важно, чтобы с ним дальше происходила процедура, пусть и неприятная, но понятная и четко определенная. Поэтому мы участвовали в разработке, принятии закона и мониторим результаты. Практика показывает, что стоимость процедуры складывается из нескольких вещей. Предусмотренное законом вознаграждение арбитражному управляющему, которое гражданин должен положить на депозит при обращении в суд — 25 тысяч рублей. Государственная пошлина, плюс примерно 20 тысяч будут стоить все необходимые публикации информации. То есть самые минимальные расходы приближаются сегодня к 50 тысячам рублей. Но, поскольку суд не может обязать арбитражного управляющего участвовать в процедуре банкротства, он лишь предлагает саморегулируемым организациям назначить управляющего. За минимальную сумму арбитражные управляющие заниматься этой сложной процедурой не готовы.
— Приходится доплачивать?
— Предусмотрено 7% вознаграждение от реализации имущества, если до этого дошло. Но это тоже, в общем-то, не всегда стимулирует, потому что у должников с мелкими долгами, как правило, имущества, которое можно реализовать в ходе процедуры банкротства, нет. Поэтому вознаграждение арбитражному управляющему увеличивают, и коммерческая стоимость процедуры банкротства сегодня начинается от 70-80 тысяч рублей и оценивается по-разному. Кто-то говорит — 100-150 тысяч, кто-то — 200тысяч. Она варьируется в зависимости от региона, от ситуации, от конкретного должника. Но в общем, для гражданина, у которого долги, которые он не может обслуживать, это довольно существенная сумма.
Сложность и высокая стоимость процедуры банкротства сыграли с законом злую шутку. Наш мониторинг показывает, что сегодня, к сожалению, правоприменительная практика кое-где пошла не так, как изначально планировалось. Сегодня для самых нуждающихся, то есть для тех, у кого фактически ничего нет, и кто действительно неплатежеспособен и сумму эту найти не может, а сам неграмотен, чтобы все это сделать — для них процедура оказалась, скажем так, условно доступной. В связи с этим вот уже, наверно, год идут разговоры, и в том числе мы эту инициативу поддерживаем, есть уже законопроект, подготовленный Министерством экономики и обсуждаемый в Правительстве РФ, о создании механизма упрощенного банкротства. Это процедура для граждан с лимитированным долгом от 50 до 900 тысяч рублей. Это процедура, в которой не нужно собирать все вот эти справки и подтверждения, в которой можно гражданину самому заявительным порядком декларировать отсутствие имущества, перечислить кредиторов. Это простая схема, в которой не нужно платить арбитражному управляющему. И в случае, если ни у кого из кредиторов не образуется претензий к наличию упрощенной процедуры, и никто из них не заявит о необходимости перейти на процедуру полномасштабную, с проверками и всем остальным, то гражданин сможет пройти упрощенную процедуру. Есть определенный период времени, в течение которого кредиторы могут отреагировать. Вот это обсуждение сейчас идет. И, мне кажется, это очень важная вещь, она должна быть. Для граждан с небольшими долгами, для которых существующая стоимость банкротства неподъемна, наверно, этот выход тоже нужно открыть.
— Вероятно, именно со сложностью процедуры связано то, что число граждан, не имеющих статуса ИП, признанных банкротами, составляет чуть более 35 тысяч человек…
— Это еще не признанные банкротами граждане, а только подавшие соответствующие заявления. Из них примерно 25 тысяч проходят сейчас процедуры реализации имущества, порядка, а еще 10 тысяч — процедуры реструктуризации. В результате подачи заявления на банкротство суд может принять одно из двух решений. Первое — с помощью финансового управляющего и при согласии всех кредиторов сформировать программу реструктуризации. При этом фиксируется низкий процент, перестают накручиваться долги, сбалансированы интересы всех кредиторов. Второе — если нет никаких перспектив, никакой платежеспособности, тогда производится реализация имущества (это и есть те самые неприятные последствия) и погашение обязательств. Но сразу надо оговориться, чтобы людей не пугать: реализации подлежит не все имущество, есть существенные ограничения в связи с гражданским процессуальным кодексом. Единственное жилье сегодня имеет иммунитет, необходимая бытовая техника, мебель, необходимые деньги и т.д. Реализация имущества за некую социально приемлемую грань человека выводить не должна.
— Количество потенциальных банкротов — оно ведь значительно выше, чем вот эти 35 тысяч человек, по делам которых уже ведется судебное производство?
— Да. Законом определены некие условия, при которых человек сам либо его кредитор могут подать на банкротство. Есть два варианта. Если сумма долга превысила 500 тысяч рублей и просрочка превысила 90 дней. Это ситуация, в которой должник обязан, а кредитор имеет право подать на процедуру банкротства. Но при этом, если у гражданина сумма долга меньше, и он не справляется, и хочет сам подать на банкротство, он может это сделать. Для кого-то, извините, и 200 тысяч — это неподъемные деньги. И, в общем, реальным выходом в некий цивилизованный формат и возвращением к нормальной жизни, чтобы не висел Дамоклов меч, чтобы не ходили коллекторы, может стать процедура банкротства.
— То есть право такое есть?
— Да, право у должника есть даже с суммой кредита меньшей, чем 500 тысяч рублей, подать на банкротство. А суд при рассмотрении заявления оценивает обоснованность такого запроса.
При этом надо сказать, что в ходе процедуры банкротства списанию подлежат не все долги. В случае, даже если человек признан банкротом, не списываются долги, которые человек сделал по алиментам, потому что это социальная сфера, чувствительная, важная. Не списываются долги, связанные с причинением кому-то вреда…
— Морального и материального?
— Морального, материального. Не списываются долги, связанные с причинением ущерба здоровью и т.д. И долги, понятно, текущие, которые образовались в ходе процедуры. Признание человека банкротом не означает, что он не должен платить начисленные во время процедуры коммунальные платежи.
Есть ограничения. Более того, сейчас есть практика, когда, даже признав человека банкротом, суд при этом не списывает долги, если информация о платежеспособности гражданином представлена, по мнению суда, недобросовестно. То есть, если доходы и расходы, очевидно, не совпадают, и проверить, на какие средства реально живет человек, суд не может, то даже в случае признания банкротом долги могут быть не списаны. По-моему, в Новосибирской области есть такой кейс…
— Если говорить о региональной статистике, то выяснилось, что больше всего банкротов проживает в Москве и Московской области. Чем, на Ваш взгляд, объясняется такая ситуация?
— Потому что здесь развитый рынок и развитые институты. Самая большая доступность кредитных ресурсов, высокие доходы населения, достаточно высокий уровень закредитованности… достаточно, но не самый высокий. Самый высокий уровень закредитованности, кстати, в северных регионах, где ресурсные компании дают возможность кредитоваться очень серьезно, очень большие брать кредиты. Но сама по себе закредитованность — это показатель, в общем-то, неплохой.
Процедура банкротства — новая. Понятно, что развитый юридический рынок в Москве, количество арбитражных управляющих, количество закредитованных граждан выше. Более рискованные модели поведения у граждан. Вот это все породило данную ситуацию. В целом по регионам есть какая-то разбежка, и она соответствует доходам, закредитованности… Традиционно высокая закредитованность в южных регионах, Бурятии, Калмыкии, в не очень обеспеченных регионах. Где люди берут в долг не оттого, что они хотят…
— …нарастить объем потребления.
— Да, не оттого, что хотят нарастить объем потребления, а от того, что они не справляются. Там, где не очень высокие доходы, там высокие риски.
Вернемся к вопросу о количестве потенциальных банкротов. Исходя из озвученных критериев — три месяца просрочки и 500 тысяч рублей долга — Национальное бюро кредитных историй оценивает, какое число кредитов под эти критерии формально попадают. Эта цифра в целом по стране близка к 700 тысячам. Именно столько сегодня потенциальных банкротов.
Экономическая ситуация относительно стабилизировалась, и банки опять начали развивать кредитную активность, потребительское кредитование сильно выросло уже в первом полугодии. Ощутимое проседание доходов, которое было в результате колебаний экономических, оно пока сказывается, и вот эта нестабильность — люди теряют работу… Конечно, определенные риски есть.
— Есть ли жизнь после банкротства? Какие финансовые, социальные, и, может быть, иные ограничения будут сопровождать человека после прохождения процедуры банкротства?
— Безусловно, ограничения есть. Процедура банкротства вводилась для того, чтобы у человека в сложных обстоятельствах жизнь продолжалась. Банкротство — это аварийный выход. Возможность финансовую свою историю начать если не с нуля (она будет, конечно, сильно подпорчена), то, по крайней мере, избавиться от нависающих требований, угроз… Ограничения есть. Нельзя банкротиться бесконечно. В течение пяти лет человек может попытаться взять кредит, но он обязан уведомить потенциального кредитора о том, что он банкрот.
— И после этого ему вряд ли этот кредит дадут…
— Безусловно, да. Все эти испорченные кредитные истории — они хранятся, и у кредитора есть, конечно, право отказать без объяснения причин.
В течение трех лет гражданин, признанный банкротом, не имеет права занимать официальные управляющие должности в юридических лицах, то есть заниматься активно финансовой деятельностью. Потому что банкротство — определенный показатель того, что человек не справился с управлением. В течение тех же пяти лет нельзя банкротиться повторно, даже если удалось взять новые кредиты.
Вот такого рода процедурные ограничения. Но в целом, пройдя через банкротство, человек получает возможность «попробовать еще раз» и не быть должным бесконечно.
— Есть категория людей, которые знают о возможностях личного банкротства, но запуганы коллекторами. Что Вы можете сказать, обращаясь к ним?
— К сожалению, несмотря на то, что у нас с 1 января действует специальный закон о защите прав граждан при осуществлении взыскания, который четко регламентировал работу этого рынка, создал реестр коллекторских агентств, создал надзор, четко описал процедуру, которую обязаны исполнять все легальные участники рынка взыскания, к сожалению, определенные проблемы на рынке взыскания остаются. Понятно, что взыскание — сама по себе процедура конфликтная. А в условиях нашей реальности все эти правила и регламенты, которые применяются к рынку легальных участников, которые создают определенные рамки, ограничения, неудобства, на которые они постоянно жалуются, кроме этого существует достаточное количество практики нелегального по сути взыскания, когда неизвестные звонят, пишут, портят подъезды… Такое вот мелкое хулиганство пресекается по-прежнему плохо. И вы правы, когда говорите о том, что есть категория граждан, запуганных коллекторами. Здесь следует сказать вот что. Подав заявление и начав процедуру банкротства, гражданин имеет право уведомить взыскателей, кредиторов, всех, кто пытается в досудебных форматах получить свои деньги обратно, уведомить их о том, что производится процедура банкротства. И по закону с этого момента кредиторы и коллекторы не имеют права принимать в отношении гражданина действий, направленных на взыскание. Насколько это работает — другой вопрос. Практика есть разная. В наш проект ОНФ иногда поступают обращения о том, что, несмотря на уведомление о процедуре банкротства, мелкое хулиганство неустановленных лиц не прекращается. Но это уже работа надзора и даже больше — правоохранительных органов. Хулиганство — оно и есть хулиганство.
Банкротство не способ спрятаться от долгов, убежать. Граждане должны понимать: взяли чужие деньги — их нужно вернуть. Но процедура банкротства ставит такой… юридический, во всяком случае, заслон.
— Если я правильно понимаю, кто-то, грубо говоря, мечтает о банкротстве, а кто-то, наоборот, этого не хочет и боится в связи с тем, что имеет какое-то имущество, которое не хотелось бы реализовывать через суд…
— Совершенно верно. Ко второй категории относятся люди, которые понимают, что в ходе процедуры банкротства будет проводиться реализация имущества, финансовый управляющий и суд будут разбираться со всеми активами, которые у гражданина есть, и если человеку есть что терять, то, наверно, ему гораздо интереснее попробовать урегулировать вопрос в досудебном формате через реструктуризацию и иные формы коммуникации с кредитором.
А к заинтересованным в банкротстве относятся те, у кого, что называется, нет ничего за душой, максимум — единственное жилье, причем не высокого какого-то класса. Потому что сейчас обсуждается ограничение иммунитета на реализацию единственного жилья. Минюст готовит поправки, которые позволят в том числе обращать взыскание на единственное жилье в том случае, если это жи
ье существенно больше и дороже, чем некие социальные нормы, которые разумны и достаточны для жизни. Гражданам из обычных панельных пятиэтажек или девятиэтажек с маленькими социальными метрами бояться абсолютно нечего. Я думаю, что никто никогда не допустит, чтобы вот такое жилье за долги забирали. А для людей, которые пытаются уйти в банкротство и продолжают жить на вилле, ссылаясь на то, что эта вилла — единственное жилье, для них это угроза в ближайшем будущем достаточно объективная. Хотя мы, как ОНФ, будем добиваться того, чтобы в случае принятия этой нормы, она действовала только на те долги, которые будут сделаны после принятия этой нормы. Потому что несправедливо, если будут брать кредит по одним правилам, а при взыскании правила изменятся. Давайте уже будем честны с людьми до конца.
— Верно ли то, что заявления о признании гражданина банкротом чаще подают кредиторы, а не сами граждане? И говорит ли это о том, что механизм банкротства работает не совсем так, как изначально предполагалось?
— Этот прогноз был, и это было понятно, потому что кредиторы — они лучше подготовлены, они более компетентны. Часто кредитор заинтересован в процедуре банкротства именно потому, что граждане не платят, имея огромные имущественные активы. И есть достаточно громкие дела по этому поводу, когда долг не просто, знаете, потребительский кредит на миллион рублей, а когда это сотни миллионов, человек выступал поручителем за свой бизнес, бизнес погорел и т.д. Поэтому понятно, что в эту процедуру, в первую очередь, пошли кредиторы. Чтобы, во-первых, что-то получить, а во-вторых, чтобы попытаться списать те плохие долги, которые на балансе. Это один из способов. Потому что, если на балансе плохие долги, то идет начисление резервов в Центральном банке и т.д.
Граждане идут реже, потому что для самых необеспеченных это недоступно. Граждане не так хорошо подготовлены, а многие, я уверен, и не знают, что из себя представляет процедура банкротства, и просто по незнанию ее опасаются. Поэтому, нет, мне кажется, что закон работает, но нужно его «докрутить», чтобы он стал доступным для самых нуждающихся, и в целом это правильный, хороший, цивилизованный институт.
